Но Змей родится снова? [Убить Змея] - Валерий Вайнин

– Ну как?

– Если дашь раздеться, расскажу, – пообещал Глеб.

– Если я дам тебе раздеться, будет не до рассказов, – возразила она.

Глеб вздохнул:

– Разве одежда – для нас помеха?

– Не помеха, – согласилась Даша. – Но иногда она меня расхолаживает.

– Неужели? – удивился Глеб. – Когда такое случится, пожалуйста, дай мне знать.

Они рассмеялись, глядя друг другу в глаза.

Зазвонил телефон. Даша подошла к нему, а Глеб снял куртку и повесил на крючок. Даша вручила трубку Глебу. Звонил полковник Рюмин.

– Готовьтесь быть арестованным завтра в три часа дня, – проговорил он без предисловий.

Глеб, прижав трубку к уху, вошел в комнату и присел на диван.

– Где? – уточнил он.

– У посольства Японии. Как вы и заказывали.

Глеб кивнул:

– Ладушки. Буду как штык.

– Но, Глеб Михайлович… – полковник замялся, – если вы по какой-либо причине вдруг не явитесь… Вы даже не представляете, чем я рискую.

– Явлюсь без опозданий, – заверил Глеб. – Готовьтесь стать героем, Борис Викторович. Живым, разумеется.

– Всегда готов, – фыркнул полковник и дал отбой. Глеб в задумчивости отложил телефон, взглянул на сидящую рядом Дашу и рассказал о визите к Элен и Шлыковой.

– Представь, что там сейчас началось, – заключил он с усмешкой.

Даша пересела к нему на колени.

– Как самое интересное, так без меня.

– А Стас-то каков! – не мог нахвалиться Глеб. – Буду, говорит, снимать “ужастик”. Вы, говорит, должны превращаться в пантеру, а вы…

Даша поцеловала его в губы. Но через некоторое время отстранилась и сказала:

– Кстати о Стасе. Когда сегодня он, шутя, спросил, от какой болезни он помрет через двести лет… Помнишь, что ты ответил?

Глеб потерся носом о ее нос.

– У меня с памятью порядок.

– Тогда повтори.

– Я ответил, что через двести лет он будет молод и здоров, как бык.

Даша кивнула. Изумрудные ее глаза смотрели внимательно и тревожно.

– Ты ведь сказал это на серьёзе, да?

– Зачем спрашиваешь, если знаешь?

Даша смотрела, не мигая.

– Нет, объясни сам.

Глеб опустил взгляд.

– Ну, в общем, я всех вас… тебя, Илью, Стаса, Такэру чуть-чуть подправил. Биологически.

Даша глубоко вздохнула.

– Как это подправил?

Глеб опустил взгляд еще ниже.

– Даш, я только в смысле здоровья. Ведь я на себе уже проверил, так что…

Даша взяла его за уши и тряхнула.

– Что это значит, черт возьми? Неужели мы через двести лет…

– Минимум, – подчеркнул Глеб. – А потом я что-нибудь еще придумаю.

– Погоди, – отмахнулась Даша. – Ты хочешь сказать, что через двести лет мы будем еще живы…

– …и здоровы, как коровы, – ввернул Глеб. – Если, конечно, не попадете в авиакатастрофу.

– То есть через двести лет я буду… – Даша запнулась, недоверчиво глядя ему в глаза.

Глеб кивнул.

– Будешь такая же, как сейчас: молодая и стервозная.

По Дашиной щеке покатилась слезинка.

– И ты не боишься?

– Чего? – удивился Глеб.

– Что я тебе надоем.

– Ну прямо. Придется, правда, через какое-то время менять имена и места жительства, как это делаю я. Но подобное неудобство в принципе окупается.

Даша обняла его за шею.

– Но ведь я к тебе так прилипну, так прилипну…

– Ловлю на слове. – Глеб погладил ее по волосам. – В университетской среде бытует такой стишок:

Если вы утопните и ко дну прилипните,

день-другой промаетесь, а потом привыкнете.

– Какая прелесть! – рассмеялась Даша, продолжая при этом плакать. Через несколько секунд смех ее перешел в хохот.

Гладя ее волосы, Глеб спросил:

– Это не истерика?

Даша замотала головой.

– Просто я представила, как Илюшка наконец избавится от своей деловой жены. Я жуткая стерва.

После бурной ночи, во время которой они, можно сказать, выпили друг друга до капли, Глеб готов был спать и спать (благо занятий в школе по четвергам у него не было). Однако телефон, адская эта машина, взорвал его сновидения. Мягко выбравшись из объятий Даши, Глеб взял трубку и закрылся на кухне.

Звонил барон Мак-Грегор,

– Майкл, я буду краток, – сухо произнес он. – Сенатор согласен принять тебя завтра в шесть вечера. – И барон назвал номер люкса в отеле “Метрополь”.

– Спасибо, Ричард, – сказал Глеб. – У меня два условия. Первое…

– Майкл, ты сумасшедший! – возопил шотландец. – Какие условия, когда жизнь твоя висит на волоске!

– Первое, – невозмутимо повторил Глеб, – сенатор должен быть один. Без вашей нечисти, видимой и невидимой.

– Сенатор ничего вам не должен, лорд Грин! Он лишь любезно согласился выполнить мою просьбу…

– Ричард, не будь дубиной. Сенатор Колмен на днях лишился глаза, не так ли? Сказать, как это произошло?

Барон растерянно примолк, затем пролепетал:

– Майкл, не станешь же ты утверждать, что…

– Да, старина: моих рук дело, – подтвердил Глеб. – Я не тот, за кого себя выдаю. Впрочем, думаю, об этом даже ты догадался. Устрой, чтобы сенатор был один в номере, и убирайся из России в 24 часа. Вот второе мое условие.

Ошеломленный барон пытался протестовать:

– Что за чепуха? Могу ли я уехать, когда обстановка так накалилась…

– Беги, Ричард, спасай свою задницу, – посоветовал Глеб. – Не пройдет и недели, как поганое ваше братство я сотру в порошок. Смотрите в оба, господин барон. Как бы не получилось так, что вы поставили не на ту лошадь. Не говорите потом, будто я вас не предупреждал.

После продолжительного молчания Мак-Грегор произнес:

– Я выполню ваши условия, лорд Грин. Если удастся.

Из трубки послышались короткие гудки. Сидя на табурете, Глеб задумчиво почесал трубкой ухо. В этот момент на кухню ворвалась голая растрепанная Даша.

– Я придумала, – объявила она, – как мы будем отмечать мое двухсотлетие.

– Не опоздать бы, – обеспокоился Глеб. Прыснув, Даша скользнула к нему на колени.

– Прямо сейчас и начнем.

Глеб хотел было обсудить заманчивое это предложение, однако в руке его зазвонил телефон.

– Здорово, телохранитель! – произнес из трубки голос Толяна. – Видать, бутылку мою ты зажал. Ну, Бог с тобой.

От недоброго предчувствия у Глеба ёкнуло сердце. Глядя на его лицо, Даша побледнела и прижала ухо к трубке.

– Чего надо? – буркнул Глеб. Толян фыркнул.

– Кому, мне? Мне-то ничего, это тебе надо. Рыжуля да япошка твой в подвале на цепях подвешены. Вызволять будешь?

Даша тихо ахнула.

Глеб показал ей прижатый к губам палец.

– Они живы? – осведомился он ледяным тоном.

– Живы пока, – подчеркнул последнее слово Толян. – Ну, помяли мы их малость, ножками по ним прошлись… Слышь, телохранитель, мы ихметелим, а рыжий бормочет: “Друзья узнают, друзья придут…” Умора просто!